Крупным планом, 2006[роман-дневник] - Иван Сабило

Вернулся Бояринов, бухгалтерия сказала — да.

25 января. Встретился с Валерием Г аничевым. Показал ему копию протокола отчётно-выборного собрания СПб писательской организации, на котором вместо меня избран Борис Орлов. Ганичев болезненно поморщился — ему уже звонили «доброжелатели» и весьма негативно отзывались о личности Орлова.

— Не поторопились вы с ним? Нам звонят и пишут ваши писатели, что и груб он, и заносчив, и ни с кем не считается.

— Я не знаю, Валерий Николаевич, кто вам звонил и писал, но, при всех недостатках, у Орлова есть одно несомненное достоинство — он чистоплотен. Русский морской офицер-подводник, капитан первого ранга, хороший поэт и, я убеждён, справится. После флота на протяжении многих лет он был главным редактором «Морской газеты», и я не назову ни одного питерского писателя, который бы не печатался в ней.

— Да, но там военная дисциплина, там проще. А здесь каждый писатель — адмирал.

— Будем помогать. И вас лично прошу поддержать его.

Я рассказал о вчерашнем секретариате в МСПС, о предложении Кузнецова и Бояринова. Г аничев (несколько смущённо) стал говорить о том, что «мы тоже как-то планировали просить вас помочь нам здесь, в Союзе писателей России». Поинтересовался, какую зарплату мне собираются назначить. Я сказал — десять тысяч. «Да, — кивнул он. — У нас вы получали бы вдвое меньше».

Я вспомнил, что мне звонил первый секретарь СП Беларуси Аврутин, и спросил у Ганичева, известно ли, кто едет в Минск.

— Ещё не принято решение, так как у белорусских писателей много проблем, — сказал он. — Но если ехать, нужно точно знать, какую линию нам вести. И с кем разговаривать, чтобы не усугублять положение.

Я повторил то, что вчера сказал на секретариате в МСПС. Кажется, Ганичев разделяет мою точку зрения.

26 января. Позвонил В. Бояринов, сообщил, что Сергей Михалков рад моему согласию.

— Теперь нужно собрать секретариат, — сказал он, — и на нём утвердить ваше новое назначение.

«Когда же они соберут секретариат, если он только что прошёл?» — подумал я. А Бояринову сказал, что сегодня уеду в Петербург и, как только завершу дела, вернусь в Москву.

27 января. Петербург. Несмотря на то что я уже три недели не живу дома, звонки в питерскую квартиру следуют один за другим.

Звонил Юрий Красавин — благодарил (уже не в первый раз) за премию «Ладога» имени Александра Прокофьева. Эта премия по моей инициативе была учреждена Союзом писателей России и правительством Ленинградской области. В 1996 году в своём выступлении на выездном пленуме правления СП России в Омске я высказал предложение следующий пленум провести в Санкт-Петербурге, и пленум поддержал меня. Готовясь к нему, я в разговоре с Ганичевым и Лыкошиным обмолвился о том, что многие регионы имеют свои литературные премии, но их не имеют ни Питер, ни Ленинградская область. Учитывая, что знаменитый русский советский поэт Александр Прокофьев родился в Волховском районе, на Ладоге, следовало бы учредить премию его имени. И назвать: «Литературная премия «Ладога» имени Александра Прокофьева». Ганичев и Лыкошин обрадовались такой идее. Ганичев сказал, что посоветуется с В. Распутиным, В. Беловым и В. Крупиным и, возможно, осуществит с ними поездку в Петербург, где встретится с губернаторами Владимиром Яковлевым и Вадимом Густовым. Меня он попросил заранее переговорить с руководителями города и области и выяснить, готовы ли они принять писателей в ближайшее время.

Мне удалось довольно легко войти в контакт с обоими, и, к моей радости, Яковлев и Густов выразили заинтересованность в такой встрече. И вскоре мы с Глебом Горышиным встречали Ганичева, Распутина, Крупина и Белова в Питере, на Московском вокзале.

Обе встречи с губернаторами города и области состоялись в один день — благо здание областного правительства находится рядом со Смольным. Оба руководителя, словно сговорившись, подробно рассказывали нам о городских и областных делах, о планах на будущее и проблемах экономического порядка, которые приходится преодолевать с большим трудом. И тот и другой не забыли при этом сказать, что им хорошо известны имена посетивших Петербург писателей и они готовы пойти навстречу в решении возникших вопросов.

С Яковлевым договорились о проведении Пленума. Причём для его как формальной, так и неформальной части предоставить Смольный. И спустя три месяца на Пленум в Санкт-Петербург приехали более 150 русских и российских писателей, цвет современной литературы. К сожалению, произошла досадная накладка. Сроки проведения Пленума по просьбе Председателя Верхней палаты Федерального Собрания России Егора Строева пришлось перенести, чтобы писатели могли участвовать в Международном экономическом форуме, который должен пройти у нас на две недели раньше. Г аничев не смог отказать Строеву, и Пленум приурочили к форуму. Но в связи с громадным наплывом участников форума мы лишились гостиницы в Питере и были вынуждены поселить писателей в оздоровительном профилактории «Ольгино», что хоть и недалеко от города, но не совсем удобно. К тому же участия писателей в работе форума тоже не случилось — там решались вопросы, не совсем близкие литературе. Некоторые писатели жалели об этом — не удалось послушать выступление Президента Беларуси Лукашенко. Как нам сказали, ему участники форума аплодировали почти четверть часа.

Писатели остались довольны работой Пленума, шутили: «Смольный взят! Теперь дела в стране пойдут на поправку.»

Звонила Г. Максименко — заручилась моей поддержкой издания журнала «Творчество юных».

Звонил Игорь Кравченко — у него проблемы с литфондовской дачей.

Звонил Владимир Скворцов — привезёт мне свой журнал «Невский альманах», чтобы я показал его в Москве. Сказал, что в субботу в выставочном зале правительства Ленинградской области состоится представление свежего номера «Невского альманаха». Собирается пригласить Анатолия Аврутина из Минска для вручения ему Диплома и подарка; просит, чтобы и я был.

Звонил из Минска Аврутин, спросил, буду ли я 5-го в Петербурге. Я сказал, едва ли, а ему посоветовал приехать за наградой. Он отказался, заявив, что без меня ему в Петербурге делать нечего.

В пятницу приехал в писательскую организацию и, официально уволившись, привёл в порядок трудовую книжку.

2 февраля. Переделкино. Вечером поселился в Старом корпусе. На улице — 18 мороза, а в номере, наверное, плюс 16, не больше. Я много раз останавливался в этом номере. Чисто, светло, удобная постель, диван, кресло, письменный стол, стул, ковровая дорожка, шкаф, тумба, телефон. В советское время наш телефон был связан со всей страной, со всем миром. Ныне же позвонить можно лишь администратору, бухгалтеру и в другие номера этого корпуса. Да, ещё раковина с холодной и горячей водой. А больше ничего и не нужно, живи, думай и работай.